Аня Мєдвєдєва: Культура – це розвиток

У Львові відбувся міжнародний воркшоп Регенерація індустріальних споруд в Україні.

Подія зібрала багато цікавих людей і, поки готується матеріал про найцікавіші моменти воркшопу, пропонуємо увазі читачів інтерв’ю з однією з учасниць.

Аня Мєдвєдєва – директорка з комунікацій відомого арт-фонду ІЗОЛЯЦІЯ, який розташовувався на території колишнього заводу ізоляційних матеріалів у Донецьку.

В червні цього року приміщення фонду було захоплене бойовиками самопроголошеної Донецької Народної Республіки і команда ІЗОЛЯЦІЇ була змушена перебратися до Києва.

Аня Мєдвєдєва розповіла про те, як фонд обживається на новому місці і які нові проекти готує, про прикладне застосування художніх практик, про працю з донбаською діаспорою у Києві, а також поділилася своїми думками про значення культури і про нове покоління культурних менеджерів.

Як живе ІЗОЛЯЦІЯ в умовах ізоляції Донбасу?

Сразу после новости о захвате мы быстро отреагировали и начали искать новое помещение. И нашли уже за месяц. Привязка была все так же к индустриальной составляющей, промышленному пространству. Для нас также было важно, чтобы это был Подол. Потому что это особенная атмосфера и нам было интересно вписаться в нее и перенести туда наши практики, пытаясь создать что-то новое.

Тобто, ви відразу вирішили націлитися на щось нове, а не відновлювати попереднє?

Восстановление старого, в принципе, невозможно, потому что в Донецке своя история, свой контекст, который сложно повторить за пределами региона, а, возможно, и не стоит. В Донецке мы старались активизировать социальные и культурные процессы, это было связано с нашими амбициями улучшить то, что уже существует.

В данный момент фонд располагается на территории одного из зданий Киевского судо-ремонтного завода, и у нас есть проект по подключению его свободных промышленных помещений. 

В наши планы входит создание мастерских для художников, развитие некой арт-инфраструктуры и некого сообщества художников. Мы уже запустили подобный проект в Донецке - Креативную деревню, когда под одной крышей объединялись несколько арт-направлений. Это были художественные мастерские, дизайнеры, арт-школа, книжный магазин, то есть, креативный бизнес, который приходил на територию Изоляции и мог развиваться и подпитывать друг друга идеями.

Тобто, можна сказати, що це були реальні майстерні?

Да. И в Киеве ми хотим также собрать такое коммюнити художников. Этот проект мы назвали “Изо-студии”. Он сейчас на этапе  разработки и постепенно подходит к реализции. Мы связываемся с художниками не только из Киева, но и из других городов Украины.

Мы не выступаем посредниками, художники за помещение платят ту цену, которую выставил завод. Это прямая связь между заводом,  который сдает помещение, и художником. Наша роль - в построении связей и формировании сообщества.

А чи плануете робити там також свої власні проекти?

Наша роль некоммерческого посредника и есть нашим проектом - социально-инфраструктурным проектом. Кроме того, у нас стартовал неделю назад проект IZIN, это медиа-платформа, где публикуются материалы по искусству. Концепция в том, что мы даем возможность высказаться разным авторам и на различные темы. IZIN - это комбинация слов IZOLYATSIA и magazine - журнал.

Еще мы запускаем проект, который считаем жизненно необходимым. Он называется Donbass studies, Донбаські студії, и посвящен изучению экономических и социальных причин, того, что происходит сейчас на Востоке.

Одна из причин конфликта - это гуманитарная катастрофа, социальная, следствие того, что люди воспринимали культуру как что-то такое, чем просто можна заняться на выходных. Не понимая важности саморазвития и самообразования. И как-то застыли в этом пост-советском периоде, когда ничего не нужно.

С другой стороны, есть и очень важные экономические и социальные причины. В частности, большой сегмент теневой экономики, потерянность некоторых социальных групп, как  например, шахтеров, которые утратили работу после закрытия шахт, сотрудников металлургических предприятий, у которых жизнь была выстроена по определенному сценарию.

В большей мере, это такой исследовательский проект. Он охватывает публикации, дискуссии и живое общение. В рамках этого проекта мы запускаем первую инициативу - проект Живая библиотека. Это традиционный формат Живой библиотеки, когда можно читать людей как книги. Мы хотели бы дать возможность пообщаться выходцам из Донбасса и, скажем, киевлянам.

Зачем вообще проводятся Живые библиотеки? Чтобы бороться с определенными стереотипами в обществе. В нашем случае есть два уровня стереотипов. Первый - это страшное слово Донбасс. Мы хотим представить таких людей, которые не соответствуют растиражированным образам. Например, я знаю украиноязычного жителя Донбасса родом из России. Он живет в Донецке, и принципиально говорит по-украински, у него про-украинские взгляды. Есть, например, иностранные бизесмены, я знаю нескольких из Германии, серьезные дяди, состоявшиеся у себя на родине, которые осознанно переехали жить в Донецк.

Хочется показать таких людей, поговорить с ними, понять, что хорошего они там видят, что вообще их сподвигло на переезд.

Следующие  инициативы в рамках Донбасских студий будут также зависеть от того, что выявит этот проект. Кроме того, пару раз в месяц фонд проводит встречи под названием “Тормозок-пати”. Что такое тормозок, знают только жители Донецка, поэтому, это как-бы только для своих, но мы рады видеть на этих собраниях всех, кому интересна история Донбасса и каждого из его жителей.

Наскільки я знаю, тормозок, це щось типу бутербродів на роботу?

Да. Если точно, то тормозок, который здесь имеется в виду - это еда, перекус в коробках самоспасателей, которые шахтеры берут, когда спускаются под землю. Часто техника безопасности игнорируется, это очень тяжелые штуки, на самом деле. И каждый раз, возвращаясь домой, думаешь, что ничего не произошло, и зачем ее таскать каждый раз. Поэтому из нее вытаскивают все внутренности и кладут тормозок - обед. А тормозок, это когда тормозит, останавливается весь процесс, и можно отдохнуть, поесть.

В Киеве ИЗОЛЯЦИЯ собирает такую донецкую диаспору. На самом деле, на встречи в рамках “Тормозок-пати” могут приходить все желающие, но идея в том, чтобы свести беженцев разных лет, сбежавшим по разным причинам. Их много. Я например, сбежала не сейчас, а пару лет назад. У меня были свои причины. Есть люди, которые сбежали недавно, но даже в контексте того,  что происходит на Востоке, есть несколько десятков разных причин, которые подтолкнули людей это сделать.

Для таких встреч мы выбираем какую-то локацию, сообщаем об этом в социальных сетях, приглашаем людей приходить, общаться. На самом деле, это очень интересно, все вроде бы выходцы из Донбасса, но все настолько разные… Что очень важно, так как в последние месяцы та или иная политическая сила, или даже разные социальные или культурные институции хотят узурпировать голос Донбасса. Это стало очень модным - заявлять что-то типа “мы знаем о чем хочет сказать Донбасс!” На самом деле, голосов миллионы. Столько, сколько жителей  Донбасса.

У нас есть еще один очень интересный проект, связанный с темой захвата украинских територий. Мы назвали его Захоплення. Это никак не переводится на другие языки принципиально, это именно Захоплення. Территорию завода, на которой располагался фонд, захватили и мы в нашем новом периоде развития тоже занимаемся захватом - только культурными способами. В публичном пространстве реализуются художественные инициативы, создаются временные инсталляции, проходят акции и перформансы. Они возникают и распадаются так же естественно как, например, поток людей. Мы успеваем все это документировать, посмотреть на реакцию людей и потом все это исчезает.

Про свои действия мы уведомляем соответствующие органы и действуем в правовом поле, в отличие от захватчиков завода “Изоляция”. Этот проект реализуется с 18 сентября по 12 октября.

Помимо вышеперечисленного, ИЗОЛЯЦИЯ занимается подготовкой конференции по мозаике, которая запланирована на середину октября. Есть много хорошей советской мозаики. Просто отлично выполненные и прекрасные работы. Изначально мы хотели собрать изображения таких мозаик в Донецке и сохранить, но действия на Востоке внесли свои коррективы. Важная задача  - вынести эту важную тему в поле дискуссии, К участию в конференции фонд пригласил участников из других стран - мы не хотим делать акцент только на советском наследии, у этой темы гораздо более обширные перспективы. Рабочее название проекта - “Память и пространство”.

В ближайшее время ИЗОЛЯЦИЯ также будет делать выставку. Поскольку большая часть нашей коллекции осталась в Донецке, это будет информационная выставка. 

А скільки, власне, матеріалів вдалося вивезти?

Максимум одну треть всего, что было, включая часть личных вещей сотрудников. Только часть архивов, часть картин. Вывезли только то, что успели. В этом не было никакой системы. То есть, практически, ничего.

Ви якось моніторите поточну ситуацію на території ІЗОЛЯЦІЇ? В якому стані перебувають приміщення і речі?

Можно судить по каким-то косвенным признакам и сообщениям в медиа. Известно, что много металлических предметов резалось и сдавалось на металлолом. А у нас было много работ из металла. Например, проекты, которые создавались в диалоге с  местным контекстом. У нас был важный проект с художником-концептуалистом Цай Гоцяном, который создал серию пороховых картин, а также инсталляцию из девяти вагонеток. Они также могут быть под угрозой уничтожения. 

Из сообщений в СМИ мы знаем, что в нашем подвале пытают людей. Одна из наших посетительниц, журналистка, уехала в Киев. Она рассказала, что ее родителей вызывали на территорию Изоляции в какой-то следственный или даже пыточный комитет и держали там какое-то время. Комитет с карательными и следственными функциями. Есть видео-ролики, снятые журналистом телеканала Дождь, где выложено интервью с лидером этого комитета.

Были слухи, что территория заминирована или что там проводят испытания бомб. Известно, что на территории завода размещается батальйон “Восток”, состоящий из чеченских и осетинских наемников.

Даже если там все разминировать, если вернуть Донецк на то место на карте Украины, какое он раньше занимал, эмоционально будет тяжело вернуться и делать там то, что мы делали.

Еще вспомнила видео, тоже снятое журналистом Дождя, которое меня больше всего поразило. В ИЗОЛЯЦИИ работал арт-магазин, где можно было приобрести редкие книги по истории искусств, различным арт-направлениям и художественным медиа, также была обширная медиатека. Представители так называемой “ДНР” нашли там фотоальбом работ Бориса Михайлова, серию, посвященную бомжам. И на одном из этих видео такой вроде молодой даже человек рассказывает, как они изгнали эту нечисть, то есть нас, и показывает фотографии из альбома, называя работы Михайлова декадентным искусством…

Как я уже говорила, мы сейчас готовим информационную выставку, собираем все, что у нас осталось на каких-то информационных носителях, фотографии объектов или другие материалы нашего архива, а также документы или публикации последнего времени. Мы хотим распечатать тонну бумаги (сміється) и показать, что у нас было за всю четырехлетнюю историю фонда. ИЗОЛЯЦИЯ  располагалась в большой промышленной зоне, на улице, которая называется улица Светлого Пути. И рабочее название нашей выставки - Улица Светлого Пути (сміється). Посыл такой, что наш путь светлый - путь, который мы прошли за эти годы, и путь, который еще предстоит преодолеть.

Ми зараз говоримо про культуру, але постійно вплітаються також соціальні теми. Як, на вашу думку, ми можемо розуміти такий зв’язок культурного і соціального?

Я думаю, что культура - это очень хороший метод воздействия на человека. Один из главных инструментов воспитания. Конечно, что это важный социальный момент. Это могут быть десятки образовательных программ, через которые ты прошел, или десятки интересных людей, с которыми ты познакомился в рамках выставки или просто в контексте твоей жизни, в контексте твоей открытости к тому, что происходит.

Это широкое определение культуры как необходимой части нашей жизни, такой же важной, как одежда или пища. Культура - это развитие. Социальное потом приводит к экономическому, и так складывается весь контекст.

Культурний продукт - це досвід, який розвиває і змінює?

Да.

До речі, про культурний продукт. Останніми роками на наших теренах з’явилося вже дуже багато культурних менеджерів. Як вважаєте, чи перейшла вже кількість в якість, чи розвинулися нові механізми функціонування української культури?

В последнее время многое изменилось благодаря тому, что большее количество людей стало понимать и принимать понятие социальной ответственности. Это та активная гражданская позиция, которая означает, что мне не все равно. Для многих людей, которые занимаются культурным активизмом, волонтерством, их занятие - это в большей степени гражданская деятельность чем только профессиональная. Это люди, которые не боятся выйти из своей колеи, они могут организовать Майдан или захватить Минкульт, и заставить чиновником считаться с ними, как с равными.

Это какое-то новое поколение и сумасшедший гражданский всплеск. По моим ощущениям, это началось буквально год-два назад. Не знаю, про какое количество можно говорить, но есть какой-то свежий воздух и это очень здорово.

Аня Мєдвєдєва і Наталя Єрьоменко на воркшопі з регенерації індустріальних споруд

Давайте повернемося ще до теми мистецьких майстерень. Як на мене, це дуже свіжа і перспективна тема - культурна діяльність, яка б мала безпосередній практичний вимір. Ми вже відвикли, що мистецтво - це теж ремесло, але колись це ж було нормальним явищем.

ИЗОЛЯЦИЯ - родом из этой промышленной среды, поэтому мы ценим культуру креативного производства и хотим быть катализаторами творческих процессов. В этом смысл нашего проекта Креативная Деревня - арт-кластер,  в котором сосуществуют художники, фотографы, дизайнеры и ремесленники.

С искусством в Донецке всегда были сложности. В городе есть только одно художественное училище, даже не высшая школа. И там нет даже уроков по рисованию с обнаженной натуры. Потому-что это аморально.

Мені, як львів’янину, дуже дивно це чути. Ми тут, у  Львові, звикли вважати, що, власне, на Донбасі живуть дуже аморальні люди, для яких немає нічого святого, немає цінностей. А ось ми маємо випадок, коли у своїй боротьбі з аморальністю, донеччани перегнали навіть консервативних, релігійних львів’ян. У Львові, якраз, в оголеній натурі на уроках малювання, на щастя, не бачать нічого поганого.

Это очень интересная тема, которую можно очень долго развивать. Лично я тоже заметила одинаковую зацикленность на чем-то во Львове и в Донецке. То есть, на самом деле, это абсолютно эквивалентные друг другу регионы, которые не понимают, насколько они похожи.

Ідея Творчого Села на ІЗОЛЯЦІЇ – це ваше ноу-хау чи так вже багато хто робить?

Есть общий концепт, который реализуется в зависимости от контекста совсем по-разному. Мы постарались привязать идею к нашему пространству, рассматривали примеры, из которых старались брать лучшее и адаптировать к месту. Вместе с архитекторами разрабатывали концепцию и мастер-план.

Для нас это было очень важно, потому что в развитых экономиках именно креативные индустрии занимают очень большой сегмент в структуре промышленности. Не такой ничтожно малый, как у нас. Мы хотели вывести эти сферы деятельности, креативные индустрии, на более высокий уровень. У нас была, например, мастерская по изготовлению изделий из металла. Кроме того, было кафе с органической и экологической пищей, книжный магазин, художественная школа. Некоторые такие инициативы смогли уже выйти на какой-то уровень самоокупаемости и зарабатывать.

Фотографії: інтернет-сторінка Фонду ІЗОЛЯЦІЯ