Репортаж корреспондента Вариантов с ночного патрулирования Львова под эгидой Новой полиции.
Пока львовские автономы послушно посещают заседания Львовского горсовета, а представители Правого сектора-Захід мирно работают над стратегией развития Львова вместе с Громадянською позицією Гриценка, культурная столица Украины чахнет от скуки.
Территориальная избирательная комиссия и Новая полиция Львова сегодня чуть ли не единственные горячие точки города. И пока будущие депутаты неумело заполняют многострадальные декларации о доходах, начальник Новой – Юрий Зозуля, радушно позволил побывать на ночном патрулировании с его подопечными.
В 23.00 на Площадь Рынок влетает патрульная машина, вся набитая полицейскими. Первым из автомобиля выходит коренастый мужчина со смуглым лицом лет 30, расстояние между нами не больше 5 метров и неумолимая скорость его тяжелых шагов заставляют меня отшатнуться назад.
Это командир 3-го батальона патрульной полиции Львова Антон Пузыревский, в прошлом участник антитеррористической операции. Антон разрешает фотографировать, но просит не мешать работе полицейских. Резонерский тон и суровый взгляд исключает саму мысль о возможном непослушании. Комбат передает меня на поруки пешему патрулю и так же стремительно покидает Площадь с напарницей.
Тарас и Настя в полиции с самого начала – с 23 августа. У них семьи и дети, несколько высших образований за плечами и никакого отношения к силовым структурам в прошлом.
Мы пытаемся прорваться в сторону Галицкого рынка сквозь экзальтированных туристов и сувенирные лавки, которыми центральная часть города заплыла словно жиром.
На проспекте Свободы встречам полицейского, он без особых усилий прижимает к стене молодого человека без чувств. Невыносимо разит алкоголем. У парня свежие кровоточащие царапины по всему лицу, ему откровенно скучно объяснять полицейским кто он и откуда. Скорая помощь уже в пути и мы покидаем коллег.
В полночь меня передают следующему пешему патрулю. Полицейский Виталий сразу угощает шоколадным батончиком и начинает сетовать на "постоянных клиентов" – это старушки, которым не дают спать призрачные посетители соседних кафе и громкая музыка. Мы отправляемся на такой вызов в районе ул. Армянской – тихо.
Виталий трижды ротировался, у него было Счастье, Луганский аэропорт и подрыв на мине. Полицейский больше не хочет на войну, по его словам, жители востока равнодушны к исходу военных действий.
Виталий несколько раз с теплом вспоминает о своей "боевой" жене, которая приезжала к нему в АТО. Они живут неподалёку от здания обладминистрации, и по ночам их часто беспокоит шум из соседнего круглосуточного магазина.
Пока патрульный вдохновённо рассказывает о ликвидированных наркопритонах в центральной части города, напарник Андрей постоянно отстает – его беспокоит мозоль на правой ноге. Андрей стал полицейским всего неделю назад и только привыкает к новой обуви.
Стрелка часов перевалила за 01.00. Осмелевшие, предположительно от медового эля, лощёные первокурсницы в ярких одеждах и пушистыми от влажности волосами помалу теряют интерес к копам, и просьбы о совместном селфи сменяются неловкими, но заискивающими улыбками.
По рации сообщают о взломе квартиры путём подбора ключей. Моё такси отправляется на ул. Замарстиновскую. У входа во двор командира роты Татьяну и полицейского Павла встречает умиротворённая женщина в кашлатом домашнем халате.
Светлане за сорок, у неё красивые глаза-пуговки, вздёрнутый нос и по-субботнему сальные волосы. По её словам, в квартиру пробрались неизвестные.
Неизвестными оказались шурин Светланы и его "коллеги", как он их сам позже представил. Выясняется, судебные тяжбы в этой коммунальной квартире тянутся не первый год.
На кухонной стене висит "Мадонна Литта" Да Винчи, а в соседней комнате к кровати приросла женщина, отказываясь принять безысходность положения. Кажется, ей никогда не сменить позу эмбриона, она протягивает дрожащую правую руку перед собой и почти неслышно порицает всех вокруг.
Другой коллега шурина пытается объясниться с полицейскими чуть ли не литературным украинским, но несвязная ругань, доносящаяся из кровати, на корню прерывает старания Алексея.
Полицейские принимают решение задержать нарушителей до выяснения обстоятельств.
Начинаются сборы.
– Лєша, бля, набери мене, де мій тєлєфон, – раздражённо протягивает возможный хозяин квартиры Роман.
– Та набираю, – отвечает Лёша.
Телефон Романа оказался в кармане "коллеги", рингтон которого последний решительно отказывался слышать. Неизвестно, вернутся ли друзья к выяснению этой неловкости.
Заявительница Светлана сонно и неуверенно заполняет документы, её куда больше беспокоит правильность оформления заявления, нежели незваные гости.
– Свєта-Свєта, шо ти робиш, – осуждающе и еле слышно мычит Роман.
По всему видно, подобные скандалы стали закономерностью для дальних родственников. В их коротких диалогах океан недосказанностей и обид.
Предчувствуя скорую победу, по лицу Светланы растекается улыбка, отчего женщина становится ещё миловидней. Задержанных уводят.
В районном отделении милиции нарушители пускаются в пространные рассуждения о несправедливости жизни, обвиняя друг друга в исходе вечера.
Роман сообщает о боксёрской карьере, он КМС, а сейчас работает в охранной фирме. Между оправдательных реплик КМС успевает несколько раз подмигнуть мне.
Коллега Романа Алексей – выпускник ПТУ, бывший лейтенант, а сегодня: "оператор по переработке неперерабатываемых отходов”, по его словам, эта работа даёт хорошие деньги. Монолог бывшего лейтенанта сопровождается язвительным хихиканьем его дамы.
Иногда по отделению перемещаются тени – это милиционеры с безучастными лицами. Единственное, что выдает их присутствие в тусклом свете помещения – выразительные серые мешки под глазами. Совсем скоро они уйдут в историю.
Командир роты Таня рассказывает, что поначалу сотрудники милиции и вовсе неохотно открывали двери своих отделений полицейским для передачи задержанных, сейчас же ситуация немного улучшилась.
Полицейский Павел таит большие надежды на качественную реформу МВД и надеется на расширение полномочий для патрульной полиции.
В 03.20 сообщают о драке в скандальной пивоварне "Старгород". На месте 4 патрульных машины. Конфликт произошел между посетителями заведения и его внушительной охраной.
Пробраться в пивоварню мешает нескончаемый поток молодых мужчин в черных кожаных куртках, вяло вываливающихся из выхода.
Место действия – проход между холлом и громадным залом с пустыми столиками. На полу пятна крови и хаотично разбросанные салфетки. Пострадавшего в схватке посетителя тащат к машине скорой помощи, он уже пришёл в сознание. Происходят волнительные разбирательства между сторонами конфликта.
Парень лет 25-ти в кожаной курткой на голое тело – друг пострадавшего, который передвигается исключительно зигзагом, его отталкивают стены и спины, на которые он натыкается. В руках маячит белый лист и ручка, он ещё долго будет мучить следственно-оперативную группу неспешностью заполнения заявления.
Полицейские пытаются стать живой стеной между охраной и жаждущими возмездия гостями "Старгорода".
Девушка с бордовым цветом губ, контур которых потёк задолго до нашего приезда, тычет в полицейского короткими полными пальцами, пытаясь уличить последних в бездействии. Представляется госслужащей, по-видимому, это должно подчеркнуть компетентность её неразборчивых претензий.
Охранники, скромно скрестив руки за спиной, шепчутся друг с другом. Из-за неосторожности одного из них, в открытой двери служебного помещения разъяренная толпа замечает охранника, который принимал активное участие в умиротворении потерпевшего гостя.
– Ось цей кат! Він мене катував! – вырывается у одного из посетителей.
Толпа взрывается. Считанные секунды – и обиженные гости в объятиях охраны, вмешивается полиция. Выразительно звучит припев трека Робби Уильямса "Feel" – занавес.
Дальше только усталые оправдательные речи охранников и тягомотное оформление заявлений.
Молоденькая официантка кое-как оживляет обстановку своей пышной грудью, шастая из холла в зал с заигрывающей улыбкой. Проходит не больше получаса и уборщица неторопливо закрывает за нами двери.
05.00 – для меня патрулирование закончилось.